Новая жизнь. Рассказ - антиутопия.

В последнее время часто слышны споры о необходимости избавиться от всякой роскоши в храме, от "Клерикализма", "власти" священнослужителей и т. п. я попытался представить, во что это выльется.
1.
2029-й год. Храм святых оппозиционеров, нью - Москва.

- Ох ты ж господи, опять скрипит. Когда ж починят - то?

Настоятель - выбранная два года назад из числа прихожан Марья Алексеевна - с трудом отворила покосившуюся дверь и вошла в темное и запылённое пространство храма.

Приходской совет на последнем заседании опять переругался и не принял единого решения - кому платить за свет и надо ли нанимать новую уборщицу взамен скончавшейся год назад бабы кати.

Марья Алексеевна зажгла парафиновую свечку, сняла потрёпанный плащик и за ширмочкой с изображением улыбающегося святого оппозиционера облачилась в слегка засаленный богослужебный костюм - белая рубашечка, синяя, положенная ей по сану, юбка, пиджак с сиреневой подкладкой, туфли с крестиками. Поверх рубашки впервые повязала синий галстук - первую иерархическую свою награду с вышитыми сзади нарядными буквами: "никто да не пренебрегает юностью твоею; но будь образцом для верных в слове, в житии, в любви, в духе, в вере, в чистоте. ХТПП ПТХХ Софрино-2".

Восточная часть храма на небольшом возвышении давно лишилась иконостаса - приходская община постановила это ещё в 2023 году, когда переосвящали церковь. Посередине стоял обычный кухонный стол, покрытый недорогой скатертью. В углу алтаря на столике поменьше стояла пара чашек, блюдца, ложечки, освежитель воздуха "Ландыш Туалетный", минералка, яблочный сок (на вино денег уже давно не выделяли) и булочки с корицей - всё необходимое для новой литургии, утверждённой на соборе независимых приходских общин в историческом 2020 году, когда церковная революция покончила с кровопийцами и конвертиколюбцами в рясах.
Время тогда лихое было. Сначала на волне народного возмущения церковной роскошью выступили представители творческой интеллигенции, потом подключилась креативная молодежь, которой совсем уже надоело учиться, потом подтянулся и заскучавший по развлечениям народ. Образованных инициаторов культурных перемен было мало, на все приходы их явно не хватало, верующих было еще меньше. Поэтому скоро начались погромы. У священников отняли храмы, назначили приходские советы, которые решали все насущные вопросы: как замазать росписи - ненужную роскошь - белой краской, как стереть золото со стен и отправить его голодающим детям Африки, как продать иконы коллекционерам заграницу или выгодно предложить в музеи и многое другое. Кого надо пересажали, кого-то постреляли, кто-то сам "Перековался", кто-то ушел в подполье.
А в новой русской церкви всем сразу простили все грехи и началась новая религиозная жизнь.
2.
- Георгия, милы, зазы, Наты, рамзона, токсосуна, фантика, Жужу.
Как же любила Марья Алексеевна в загадочной тишине ещё не наполнившегося людьми полутемного храма полушёпотом произносить имена поминовения на проскомидии, мерцающие на экране видавшего виды российского смартфона "звезда 10".

Привычно прерываясь на встряхивание и поглаживание регулярно гаснущего потрескавшегося экрана, она как будто воплощала своими словами всех этих людей и животных, знакомых и незнакомых, невидимо становящихся вместе с ней посреди загадочно белеющих в неверном свете дрожащей парафиновой свечки стен.
Одиночество отступало, и казалось, что, как десять лет назад, храм по-прежнему наполнен людьми, которые пришли помолиться, а не требовать и критиковать. Сияет иконостас и паникадило, а священники в парчовых ризах размеренно возглашают чеканные старинные слова.

Изящным, слегка затупившимся ножичком она разрезала булочку с корицей на ровные кусочки, (это у Марьи Алексеевны получалось особенно красиво), и налила дешевый сок в милую чашечку со сколовшимся ободком. Давно надо бы купить новую, но все расходы возможны только при единогласном голосовании членов общины, а единогласия не было уже давно. Очень давно.

Оставаясь раз в месяц после литургии, люди все время о чем-то спорили, меняя свои взгляды и требования в зависимости от прочитанных книжек или настроения.

- Внести лавки в храм!
- А кто за них платить будет? Касса пустая! Каждый пусть со своим приходит!
- Служить два часа!
- А дома что, каша сама себя сварит? Часа хватит!

Почитать того святого или нет? Когда праздновать пасху и как?
Штрафовать священницу за превышение или сокращение времени службы и насколько? Кто будет писать отчёт епископу? Кто чашки после общего чаепития помоет? Что говорить, а что не говорить детям на воскресных курсах. И масса других вопросов, сопровождаемых криками, оскорблениями, а иногда и дракой.
Все любили говорить о том, как много они потрудились на приходе и как любят они этот храм, но помогать деньгами не любили, и расходы из раза в раз были одним из самых болезненных пунктов повестки дня.

И она, как настоятель, ничего не могла с этим поделать: теперь хозяин в храме народ, а священники лишь совершают службы, боясь чем-то не угодить. Впрочем, народ стал ходить в избавленные от роскоши храмы все реже.

Священников стало мало - никому не хотелось быть заложниками произвола вчерашних коллег по приходу. А уж епископами хотели становиться и того реже - требований к ним миряне выдвигали столько, что вряд ли кто из апостолов христовых смог бы пройти эти экзамены. Поневоле стали рукополагать женщин, особенно потерявших работу, предпенсионного возраста, от пятидесяти до 75 лет.

Марья Алексеевна потеряла работу учительницы шесть лет назад, неосторожно напомнив одному из учеников, что дважды два все-таки четыре. Ребёнок оказался "Чей-то", из новой элиты. Скандал. Потом выяснилось, что учительница советовала читать книги во внеучебное время, и не комиксы, а толстые книги, классику: Достоевского, толстого, Назарбаева, Пелевина. Конечно, последовало увольнение без всех прав, критические публикации. В общем, только в священницы и оставалось идти.

Двухнедельные курсы пастырской подготовки, (взятка, конечно), уговаривание и поддакивание, улыбки членам приходского совета, с которыми только неделю до того стояла бок о бок, сыграли свою роль, и Марья Алексеевна получила назначение в свой родной приход. Как часто вспоминала она потом слёзы расчувствовавшегося епископа семёна Семёновича, бывшего физрука той же школы, где когда-то трудилась и она сама. Он торжественно рукоположил новую священницу при стечении всей общины на праздник святых оппозиционеров. Правда сам приезжать не стал, прочитал молитвы через смартфон во избежание лишних прикосновений и обвинения в домогательствах, но зато произнес трогательную проповедь об "Овце, Посылаемой Посреди Волков".

Ну всё же хоть какая-то зарплата и до пенсии как-то можно дотянуть. Внимание внимание!только в том случае, если не спорить с прихожанами, конечно, взявшими моду писать в проскомидийные поминовения и неверующих, и таджикских таксистов, массажистов и дворников, и клички домашних питомцев.

От унылых мыслей марью Алексеевну отвлёк лучик солнца, бодро преодолевший пыльное окно и присевший на жертвенник. В утреннем свете даже дешевая булочка с корицей, которой по совету жены старосты давно заменили просфоры, переливалась золотом и казалась не такой уж приторно - противной.

Привычным движением побрызгав вокруг чашки и блюдца баллончиком с прокисшим освежителем воздуха (кадило с ладаном отменили из противопожарных соображений и, опять же, в рамках борьбы с церковной роскошью - "Дорого"), наполнившим помещение привокзальным ароматом, настоятель открыла церковный календарь.
Тонкая книжка в глянцевой обложке содержала указания на те немногие праздники, которые еще остались в церкви. Чтений из евангелия уже не указывали - этот вопрос решался на собрании прихода везде по-разному, зато обложка по традиции была украшена портретом архиепископа союза объединённых приходских общин России Зухры фаруховны. Кроме узбечки уборщицы, (впоследствии канонизированной ещё при жизни за вредность работы), на эту должность больше никто не соглашался. Нрава она была жесткого, по-русски практически не понимала, поэтому угроз не боялась, а все конфликты представителей общин решала наобум, крича привычно "кудашайтанпапамытому! " Со временем все к этому привыкли, и, что удивительно, жалоб и межприходских конфликтов стало меньше.

Грузная дама в парадном богослужебном одеянии: три пиджака - белый, синий и красный, и три галстука тех же цветов, одновременно грозно и сочувственно смотрела с обложки, как бы спрашивая: "ну что, Мария? Как как ты до жизни такой дошла". ох, владычица, и сама не знаю, - забывшись, произнесла Марья Алексеевна вслух и вздрогнула: заскрипела и хлопнула дверь: начали собираться прихожане.
3.
- Это чего это вы тут не знаете?

Размеренный голос старосты, против обыкновения пришедшего пораньше, резко прозвучал в пустом храме. Солнечный солнечный лучик на жертвеннике съёжился и переместился от греха подальше. бросайте это, милочка, бросайте! Что значит: "не Знаю"? Перечитайте инструкции, посоветуйтесь с опытными товарищами.

- Нет, что вы, Сергей Гедеонович, - пролепетала Марья Алексеевна, - я просто к проповеди готовлюсь, всё нормально.

- А! Ну, это хорошо. А а то что-то в прошлый раз мямлили. надо заниматься самообразованием, книжек больше читать, евангелие какое-нибудь. Тут, кстати, новая отредактированная версия вышла. Не забудьте скачать, чтобы не было от епископа нареканий.

- Опять?

- Что значит, "Опять"? Совет приходов заботится, редактирует, издаёт. Вы что, не цените? Новое новое евангелие уже на треть тоньше прежней книги. на бумажную версию у прихода денег нет, даже не надейтесь! Уж сама старайтесь, милочка! Это вам не математика, тут духовность нужна.

- Да, да, конечно, я понимаю.

- Я, собственно, что хотел сказать: начальных псалмов сегодня петь не надо. Уговорил уговорил внука прийти. музыкант и подающий надежды, знаете ли. Может может и к вере приучится как-нибудь. то есть, ваш внук нам вначале что-то споёт вместо псалмов?

- А что вас смущает? "Всякое Дыхание", знаете ли. Давид пел в храме иерусалимском с голиафом, а внуку моему нельзя, что ли?

- Нет - нет, то есть да - да, в смысле, конечно, мы все с удовольствием послушаем. А что он споёт?

- Говорит, какую-то классику начала века.

- О! Ну, конечно, это прекрасно.

- Ну вот и договорились. Сам я не приду - дела, знаете ли, но женская половина будет в полном объеме. Не забудьте их дождаться - они не любят опаздывать! До свидания, милочка!

- До свидания, Сергей Геде.

Дверь дверь хлопнула снова. , староста формально лишь первый среди равных, но Сергей Гедеонович резаков был самым богатым членом прихода, и с ним считался каждый. Обычно он вёл себя довольно спокойно, не вмешиваясь в общий гомон обсуждения, особенно когда решался вопрос о расходах, но при необходимости мог продавить любое решение. Его слово было законом, и староста знал об этом. Поговаривали, что раньше он. Впрочем, не стоит об этом.

Начало службы на прошлом собрании было назначено на 8: 46 утра. Почему - никто не знает. Баба Нюра, например, требовала начать службу в пять утра, а Лора Тимофеевна - директор модельного агентства, настаивала на полудне. Скорее всего, просто вычислили среднее время от всех предложений.
То ли все за неделю забыли об этом, то ли просто решили поспать подольше, но народ подтянулся только к половине десятого, рассаживаясь на принесённых с собой стульях. "Опять Оштрафуют за не Вовремя Начатую Литургию" - с грустью вздохнула про себя Марья Алексеевна, глядя в их безмятежные лица.

Народу народу пришло человек двадцать. ли обаяние нового настоятеля и её беззлобный нрав, то ли удобное местоположение, но в храм святых оппозиционеров ходили. К тому же в соседних храмах не было священников вообще - никто из прихожан рукополагаться не хотел, и людям было скучно там собираться.

Ближе к десяти вошли две представительные дамы - жена и мать старосты - Матильда Яковлевна и Клара Захаровна. Молодцеватый охранник внёс перед ними два кресла, и, не особо церемонясь, водрузил их прямо перед амвоном. Резаковы долго рассаживались, шумно приветствуясь с пришедшими ранее, не обращая внимания на робко стоящую у престола священницу.
Наконец, нащебетавшись и нацеловавшись в подругами, Матильда Яковлевна бросила взгляд на алтарь и кивнула, позволяя начать литургию.

Марья Марья Алексеевна откашлялась и взяла в руки новый реформированный служебник. во имя всего хорошего, - мелодично пропела она. - Благословенна демократия добра во веки веков!
- Аминь, - отозвались прихожане. Кто-то по старой памяти перекрестился, хотя это уже давно было необязательно и даже могло оскорбить чувства неверующих.

Дальше надо было петь псалом, но помня о наказе Сергея Гедеоновича, священница бодро произнесла: - дорогие братья и сестры, любимые неверующие и представители иных полов и религий (кроме прихожан в храме никого не было, но за иное обращение могли и оштрафовать. Сегодня сегодня вместо начальных псалмов нам споёт. ах, да! - Громко воскликнула Матильда Яковлевна, перебив настоятеля. - Гошенька, позови пафнута, он где-то рядом курит.

Охранник тенью выветрился из храма и через пару минут почтительно провёл в храм пухловатого подростка с огромным золотым кольцом в носу, одетого в золотистую майку с сомнительным рисунком и разорванные дорогущие джинсы от милашкина. Сквозь солидную дыру был виден голый зад пафнута, по последней моде крашеный красной краской.

Охранник достал портативный музыкальный центр и включил какой-то ритмизованный грохот, испуганно отразившийся от белых стен храма.
С презрением оглядев собравшихся, пафнут начал трястись, вилять задом, кривя пальцы - сосиски в золотых перстнях, скакать с ноги на ногу и гундосить:

Можете величать меня исчадием ада, можете линчевать меня, мыча как стадо, но на мне нет печати зла, сгущать не надо.
Краски, я счастлив, что я не раб мещанских взглядов.
"Какой Позор" - думала Марья Алексевна. "Ну ты - то куда? Какие какие у тебя взгляды? ты же туп как креветка! у тебя же с детства всё есть. против чего тебе протестовать? ты разве видел голод или нужду? .стыдобища. обличать меня, крича с экрана, можете исключать меня из ваших кланов, но вы же сами не без греха, признай, что я был.
К к несчастью таким же как ты. !ша! молчать и на пол. внезапно грохот стих. ли музыку заело, то ли пафнут не стал дальше учить слова, но он замолчал, подскочил, попытался сделать замысловатый пирует и свалился на пол. Мгновение просидев с растерянными глазами, оставив характерный ярко - красный след на пыльном полу, он неуклюже поднялся, зло поблескивая маленькими чёрными глазками, бросил в зал "быдло! ", Плюнул и раздраженно вышел из храма.

Мама с бабушкой влюблёнными глазами провожали "Дитя", захлопали в ладони и торжествующе посмотрели по сторонам. Ошарашенные люди молчали. Конечно, за последние годы бывало всякое, но это уж было слишком. Пауза затянулась, резаковы заметно напряглись.

- Как хорошо, что всякое дыхание теперь может беспрепятственно славить господа в каждом храме и призывать нас к покаянию, - спасая положение, умилительно прощебетала Марья Алексеевна, с трудом скрывая тошноту, и захлопала в ладошки.

В в зале раздались ленивые хлопки. взгляд Матильды Яковлевны потеплел. а теперь послушаем священное писание. Так как евангелие единогласно было признано на прошлом собрании устаревшим, неполиткорректным и сгущающим краски, то в рамках знакомства с мировыми религиями по предложению гостя нашего прихода - Антона - сегодня мы послушаем бхагавадгиту.

В зале одобрительно зашумели, и даже глуховатая баба Нюра закивала, улыбаясь чему-то своему, дореформенному.

Местный кришнаит Антон, блаженный долговязый программист в мятом свитере, вышел к престолу и заголосил, подвывая и слегка подпрыгивая: - бхагавадгиты чтение! - Будем внимательно слушать - обреченно произнесла настоятель ритуальную фразу. "Сейчас я открою тебе во всей полноте знание о материальной и о духовной природе. Когда ты овладеешь им, для тебя уж.