статья была как-то. Кем лучше быть «профи» или любителем.
Наверное, лучше быть полупрофессионалом, потому как это профессионал по желанию, а любитель по призванию - лучшая, на мой взгляд, смесь, когда ты не должен, но хочешь. Потому что, когда ты уже должен, а не хочешь – это, для многих, лишение любви. В общем, как с женщиной, которую лучше любить, чем стать профессионалом. 
Мой последний этап во времени и значении происходил уже тогда, когда появилась возможность приобрести «цифру». И ныне, при уважении к пленке, все-таки я до мозга костей уже «цифровой». И этот период длится уже не первый год. В начале студийного пути возможности, не то что учиться, арендовать студию в Петербурге было, практически, невозможно, что подвигло меня к необходимости организовывать свою. Что я с другом и сделал в 2003-ем году. Повторяю, что тогда учиться студийной съемке было не у кого, хотя весьма хотелось. Некоторое заочное обучение я проходил по материалам чужих публикаций, рекламы, где целью своей находил в анализе светового рисунка. Здесь же внимание переключилось на определение проходной мимики, равновесной психологии, на настроение модели, анализ положения, позы её. Убедился я в правильности направлении своей мысли и изысканий во время встречи и работы с сотрудниками Нью-Йоркского модельного агентства «IMG Models». Мне объяснили, что модельная фотография на Западе - это уже не техническое совершенство, безупречный свет и макияж, но настроение, равновесие геометрии и психологии в кадре.
- Хотите знать, в чем отличие современной американской-европейской-японской фотографии от современной вашей российской, ведь между нами лет пятнадцать, - спрашивают? Я высказываюсь, что, мол, конечно. Они говорят, что мои фото показались интересными им тем, что при всей статике и постановке, в глазах модели есть жизнь, а не просто позирование. И я согласился с тем, что студийным фотографам стоит оживлять и осмыслять глаза-взгляды своих моделей.
- А то, - говорят они, - на ваши русские студийные фото, чаще всего, смотреть скучно. Одно позирование.
В общем, не только техника, но и спектакль с психологией и философией должен быть. Я улыбнулся.
Какова роль родителей в судьбе фотографа? Я думал. Родители в моей жизни несут многое и даже несознательно. В семнадцать лет я уехал в Сибирь на заработки, потом ушел в армию, потом первый раз женился и прочее. Эти обстоятельства делали меня самостоятельным по моему желанию. Я понимаю, что вышел из своей матери, унаследовав их - родителей, внутри себя. Но и абсолютно ясно мне, что замысел природы не в том, чтобы продолжать, а в том, чтобы двигаться в свою сторону, периодически оглядываясь назад. Предки по матери и отцу были художниками. Видите чем я занимаюсь? Есть я, но есть и предки внутри меня и улыбка.
- Вы живете в таком городе! История, культура, дух. Чувствуете ли его? - спросили в Украинском журнале. Ответил:
- Дух Петербурга - это многое для тех, кто хочет об этом знать и ничего для большинства.
Коренных жителей практически не осталось. Город мельчает в нравах и воспитании. и разваливается. Краска с фасадов стекает вместе с дождем. Хотя незримое присутствие Достоевского, Есенина, Пушкина дисциплинирует и поднимает творческую планку.
У Евгения Гришковца в спектакле есть замечательное повествование о том, что
знать и почувствовать - большая разница. Знание, как правило, жизнь облегчает,
возможность же почувствовать – часто только наоборот. Так же и я, видел кадры документальной съемки блокадного города своего. Представьте. Была зима. Справа и слева от центральных ворот Летнего сада, что на Дворцовой набережной, были сугробы. Высокие. Идет, шатаясь человек в черном пальто. Дойдя до правого сугроба, он падает и сползает по его склону. Я знаю и понимаю, что он больше не встанет. Но для одного - это просто знание, основанное на моих словах. А когда ты приходишь на это место, прямо встаешь на него ногами и можешь потрогать рукой место его смерти, в этот момент это понимание отделяется от уроков по истории города, красивых стихов и становится тобой. И ты чувствуешь., и от этого не легче. Рядом с моей прошлой студией есть дом с фасадом из чистого гранита. Каждый раз, когда я проходил мимо, то смотрел на следы осколков на этой стене от, разорвавшегося рядом, снаряда. Подходил и трогал эти места. Я понимал, что прошло с той поры более шестидесяти лет. И это очень немного! От "почувствовать" никогда не легче. Вот и вам предлагаю - прочтите что-нибудь об истории санкт-Петербурга. Не героическое и пафосное, не глянцевое и гладкое до состояния слюнявого леденца, а деталь, бытовую деталь. Придите туда., если возможно, потрогайте., и тогда по спине пробегут мурашки, неся на себе понимание, что ты присутствуешь. и это часть тебя. и произошло это с тобой.
О возможной близости между художниками и творческом тандеме спрашивали как-то. Вы знаете, я подумал, что не только противоположности в единстве и борьбе, но и тождества так же! Часто творческий человек самодостаточен. И меня много и, предполагаемого его. Поэтому мы будем спорить. Мы бы составили, возможно, замечательную пару для зрителя. А в остальное время упирались бы рогами друг в друга. Считается, что в споре рождается истина. Думаю иначе - в споре рождается конфликт. Вы видели когда-нибудь успешный обоюдоравный творческий тандем? Если и встречали, то редко.
Если не будет тождества с увиденным пространством, не будет фотографии вообще.
Задумайтесь, почему вы нажимали на кнопку, что вы хотели и видели в видоискателе? Даже если вы репортер, работающий "на дядю", то и это обстоятельство будет говорить о вас в фотографии, равно как и ракурс при съемке, перспектива и прочее, будет говорить изображением со зрителем вашим языком. Я, например, не пойду в репортёры, потому что необходимого качества характера, во мне нет. И не сделаю кадров, которые мне не свойственны. Ведь у ситуации нет лица, у съемочной ситуации нет облика. Нет облика без меня.
То, что происходит в студии, в кадре, нельзя отнести к правде, здесь нет и следа документальности или репортажа – того, с чем имеет дело фотограф-жанровик или журналист. Здесь всё придумано, здесь мир, который не смог бы появиться без фотографа. Поэтому очень интересно вести за собой зрителя неординарностью взгляда, индивидуальностью вымысла. Я формирую свою реальность, направляю модель, а далее «прислушиваюсь» и наблюдаю за ней. И тем питаюсь.
Мотивация Ню. Зачем всё это? Интересно было многим узнать.
Удовольствие видеть красоту и работать с ней – две доминанты, которые движут фотографом. Я бы не советовал допускать в мотивацию к съемке сексуальное влечение. Модель чаще всего ждет поддержки в процессе и результате. И здесь очень важно не переходить границу… Тем более, что для меня эротическая сессия ничем не отличается от моей обычной портретной. Но это не означает отсутствия элемента любования человеком в кадре и его поддержки мной. Если же она увидит исключительно сексуальный мотив, то это может не совпасть с ее мотивировкой съемки. Ведь модель может соблюдать собственный интерес, располагающийся в стороне от заинтересованности фотографом. Она чаще всего ждет именно поддержки, основанной на доверии. Ведь она пришла не флиртовать, а получить фоторезультат. И было правильно выбрать либо одну модель поведения и мотивации, либо другую. Каждый решает этот вопрос для себя.
Задача фотографа не только в геометрической рекомендации к действиям и позе модели, а в формировании в ней правильного чувства себя и настроения момента кадра. Если это сочетается у фотографа с умелым владением техникой и пониманием взаимодействия света и ракурса, то это залог успеха.