Знакомьтесь: Нюша. Талантливая девушка, сочиняющая песни даже ночью и мечтающая о семье.

У тебя уже были интервью, в которых не спрашивали про имя Нюша?
(Смеется. ) Любое предполагает такой вопрос. Так что еще не было.
Давай считать, это первое.
Мы не будем говорить об имени? Тогда я точно запомню этот разговор.
А у тебя сейчас сколько контактов с журналистами в сутки бывает?
Когда-то я давала очень много интервью, ходила на радио, участвовала в телешоу, но сейчас я и моя команда приостановили процесс. Все основные моменты моей жизни уже и так известны. И совсем не хочется, чтобы люди почувствовали перенасыщение. Хочу напоминать о себе, но не надоедать.
Недавно в кафе на окраине Москвы слышал, как певица исполняла твою песню. Это тоже признак популярности?
Я неоднократно слышала свои песни в чужом исполнении. Нередко ребята из моей команды, например звукорежиссер, получают на почту или находят в Интернете версии моих композиций и наиболее интересные пересылают мне. Так что самые стоящие до меня доходят. Еще чаще попадаются песни, посвященные мне.
Что же тебе преподносят?
Например, один молодой человек собрал основные темы из разных суперхитов и посвятил мне композицию под названием “Послушай, Нюша”. И там такие слова: “Послушай, Нюша, ты всем обещала чуда! Сколько можно ждать? Неважно никому, кто мы и откуда…” Как правило, эти песни носят романтический характер. (Улыбается. ) И да, отчасти это показатель популярности.
Какие еще показатели популярности для тебя существуют?
Я не очень за этим слежу – за рейтингами, опросами. Для меня самый очевидный показатель – полный зал.
А личные достижения ты как-нибудь для себя фиксируешь?
Безусловно. Я даже установила для себя планку, ниже которой нельзя опускаться. И вообще, считаю, что человек должен всегда развиваться, каким бы профессионалом он ни был. Я ставлю перед собой мини-цели, реализую мечты. При этом стараюсь ничего конкретного в жизни не планировать. Сколько ни пыталась это делать в более юном возрасте – никогда не получалось.
Например, что?
Скажем, планировала поехать отдыхать, пыталась подчинить свою жизнь расписанию – и все рушилось. Бог давал мне понять, что я человек, плывущий по течению. И я перестала смешить его своими планами. Тем более что у меня от него огромный подарок – любимое дело. Это редкость, когда человек с детства знает, каким путем он пойдет.
Музыкальные критики обычно связывают твое имя с новым поколением артистов в отечественном шоу-бизнесе. Ты с ними согласна?
Да, согласна. Хотя должна сказать, что родилась в семье музыкантов, поэтому с детства была довольно активным слушателем старых хитов. Поначалу я пыталась копировать любимых исполнителей и достигла уровня, при котором могла подражать точно, до мельчайших деталей. Потом поняла, что успеха не будет, пока ты пишешь музыку, которая уже есть, нужно пробовать новое. С этого момента и началось становление моей личности.
А какие музыканты были у тебя тогда в фаворе?
Я много слушала Фредди Меркьюри и группу Queen, Майкла Джексона – особенно его ранние записи. А еще Джанет Джексон, Селин Дион, Уитни Хьюстон, Стиви Уандера, Майкла Френкса…
Какое место занимала в твоей жизни группа “Ласковый май”, где работал твой отец, Владимир Шурочкин?
Совсем небольшое. Я знала, что папа композитор. Сначала он работал в составе группы, а потом выпустил на студии “Ласковый май” два альбома: “Мишка-матрешка” и “Гудбай, бэби”. Их-то я в детстве и слушала. Если сравнить то, что исполняла группа “Ласковый май” и пел папа – это разный материал. Отец играет гитарную музыку, начинал с тяжелого рока, потом был поп-рок. Он тоже любит джаз и всех перечисленных мною выше исполнителей. Можно сказать, что у нас схожие вкусы, хотя есть и масса отличий. Например, в какой-то момент я поняла, что меня больше влечет фортепиано, нежели гитара. Я стала ощущать на себе влияние американской черной музыки, ритм-н-блюза – жанра до сих пор не очень популярного в России. Потом я открыла для себя певицу Алишу Кис, с первого раза поняла, что она гениальна.
У тебя мама тоже музыкант?
Да, но для нее это все-таки хобби. Мама окончила музыкальную школу по классу фортепиано, но дальше учиться не пошла – познакомилась с папой в Доме пионеров и стала петь у него на бэк-вокале. Я считаю, что у моей мамы были и есть все данные для того, чтобы выступать на сцене, служить актрисой в театре или озвучивать мультики. Но в итоге ее жизнь сложилась иначе.
И как же при таких родителях тебя миновала музыкальная школа?
Думаю, папа не хотел, чтобы я становилась музыкантом. Очень хорошо он знал все изнутри. А когда я увлеклась музыкой, надеялся: это временно. Но позже попросил друга, педагога по сольфеджио, позаниматься со мной.
Сольфеджио – это ад.
Да, но это основа – без нее никуда. Еще отец хотел, чтобы его друг профессионально оценил мои способности. Папа и сам мог бы, но не объективно: дети для родителей всегда самые лучшие и красивые. Учитель послушал меня, проверил слух и сказал, что перспективы есть. Мне купили синтезатор, месяц я занималась с преподавателем, потом написала первую песню. В тот момент и раскрылась с новой стороны – как для папы, так для его друга-педагога. Надо было идти в музыкальную школу, но я училась на дому, примерно полгода… Занятия на фортепиано проходили очень тяжело – я неусидчивая. Сейчас жалею, что училась музыке так мало, мечтаю наверстать упущенное. Ведь я композитор, и бывают ситуации, когда сочиняю что-то, а наиграть или записать, как нужно, не могу.
А как ты оказалась в секции тайского бокса? Родители отвели?
(Смеется. ) Нет, тут от родителей ничего не зависело. Я ходила в фитнес-зал, при нем открылась секция тайского бокса, в которую ходили одни мужчины. Я тогда превращалась из девочки в девушку и была полна противоречий. Вот и надумала отправиться туда. К тому же мои родители разошлись, когда мне было два года, я воспитывалась мамой и бабушкой, мне не хватало папы. И еще я считала, что девочка должна уметь постоять за себя.
В опасном районе жила?
Мне хотелось почувствовать в себе определенные силы. Я постоянно общалась с мальчиками и должна была понимать, что смогу себя защитить.
Как решался вопрос с твоим выходом на большую сцену? Это был какой-то поворотный момент в жизни?
Конкретного момента не было, все происходило плавно. Помимо музыки я занималась в школе при модельном агентстве, где учили танцам и актерскому мастерству. Тогда же я впервые вышла на сцену. Потом папа стал собирать квартет – искал двух мальчиков и двух девочек. Мальчиков нашел, а девочек выбрать никак не получалось. Однажды я рассердилась и спросила: “А почему ты меня не рассматриваешь в качестве участницы группы? Чем эти ребята лучше меня? ” Папа сказал: “Ну попробуй, спой”. Так я и оказалась в группе. Вторую девочку так и не смогли найти.
И ты работала за двоих?
Получается, так. Потом с папиной второй женой стала заниматься сценическим движением, ведь я не знала, как вести себя на сцене, как танцевать. И мы вместе придумывали номера, развивали пластику. Позже группа распалась, и мы с папой попробовали работать в стиле поп-рок. Записали альбом: музыка папина, а тексты мои, на русском и английском языках. Кстати, английский вариант получался более благозвучным. Да и петь было удобнее, в русском я все время упиралась в отдельные слова.
Папа с мамой единогласно решили, что ты должна пойти в шоу-бизнес?
Мама вообще была не против, она меня очень поддерживала, а вот папа изначально был настроен скептически. Хотя с каждым шагом убеждался, что музыка – моя судьба.
У нас в России принято ругать шоу-бизнес: он грязный, пошлый и коррумпированный. Каким ты видишь его изнутри?
Я считаю, что артист нужен, пока нужна его музыка. Если бы она не нравилась, люди бы ее не слушали. И шоу-бизнес не существовал бы или был другим. Вот если бы мне не по душе было тирамису (Показывает на пирожное. – Прим. авт. ) , я бы не заказывала его. Понимаешь? Если сравнить нашу индустрию и западную, то, допустим, там 20 лет назад был популярен Майкл Джексон, а у нас – “Ласковый май”. Думаю, понятно, как по-разному мы развиваемся. И это от людей зависит. Если бы нам нужен был свой Майкл Джексон, он бы несомненно появился. Но русская душа расположена к другому: мы больше чувствуем текст, нам близки минорные мелодии.
Для наших артистов проблема найти хорошую песню.
Да, большая проблема.
Ты ее решила. А ты пишешь ли ты для других, готова ли принять чужие композиции?
Мы всегда рассматриваем песни, которые нам присылают, и пока еще не было ни одной, которую мне хотелось бы исполнить. Написать сама для кого-то я бы тоже смогла, и у меня даже есть композиции, которые подошли бы некоторым артистам, но при этом не могу гарантировать, что все получится. Исполнителю важно обрести в песне себя, как актеру – прожить роль.
Какое состояние души и тела тебе требуется для написания песни?
Это очень непредсказуемо. Однажды внутри меня собирается сгусток энергии, который в какой-то момент выплескивается в песню. Иногда я пишу почти ежедневно. А бывает, по два-три месяца не получается ничего. Заставить себя сочинять, как это делает папа, я не могу. Он берет гитару и два часа наигрывает на диктофон какие-то мелодии, потом слушает кассету и оставляет все самое интересное, как конструктор, собирает песню. У меня так не получается. Когда мелодия приходит, ты ее чувствуешь, она просто мешает. И ты понимаешь: ее нужно записать.
А забыть ее можно?
Можно. Но контролировать вдохновение совершенно невозможно. Мелодии и тексты приходят ко мне в разное время, даже ночью. Слова я чаще почему-то пишу на английском, а уже потом делаю русский вариант.
Тебе никогда не казалось, что у тебя слишком взрослые тексты?
Казалось. Честно говоря, я даже боялась, что люди постарше могут мне не поверить: мол, откуда такой опыт? Хотя иной раз мне чудится, будто живу здесь не первую жизнь.
Даже так?
Да. Я себя порой бабушкой чувствую. Понимаю и могу объяснить какие-то вещи. Конечно, я чаще пишу о том, что со мной происходит. Но есть композиции, в которых ситуация придумана и со мной не приключалась. И самое удивительное, что позже подобное происходит в моей жизни. Этот мистический момент меня даже пугает. Если бы я была актрисой, точно не стала играть покойниц. Мало ли что…
С бабушкиным опытом ясно. А как в твоей жизни проявляется юность?
Есть ситуации, в которых я ощущаю себя крайне неуверенно. Это касается обычных вещей, вроде похода в банк с целью оплатить коммунальные услуги. Мне страшно при мысли, что надо будет заполнять бланки, считать деньги… А еще я знаю, что некоторым кажется, будто я смотрю на мир сквозь розовые очки – я вечно веселая, позитивная. Но эти люди просто не видят другую. Я умею и злиться, и ругаться, но не считаю правильным выносить это на публику. Навязывать свое мнение тоже никому не хочу. И стараюсь говорить только тогда, когда меня спрашивают.
Видимо, поэтому тебя все время зовут мультики озвучивать.
Да, наверное. У меня это действительно хорошо получается, а мой голос подходит мультипликационным персонажам. Я от озвучки большое удовольствие получаю, кстати.
Я слышал, ты теперь причастна и к рекламной индустрии.
Да, поступает много предложений по рекламным контрактам, но пока мы с командой как-то не приходили к единогласному “да”. Правда, буквально недавно все же начали сотрудничать с брендом одежды Concept Club.
Критики называют тебя второй певицей Макsим. Это справедливо?
Мы абсолютно разные, это касается и музыки, и стиля. Хотя, наверное, мы обе из нового поколения молодых певиц, да и аудитории у нас схожие.
Как полагаешь, создание семьи может как-нибудь отразиться на твоем профессиональном будущем?
Сейчас времени личной жизни я уделяю гораздо меньше, чем хотелось бы. Наверное, это жертва, которую приходится приносить ради творчества. Очень хочется двигаться вперед. Если я провожу целый день дома, валяясь на диване перед телевизором, потом мучаюсь от угрызений совести, ведь могла бы использовать это время с большей пользой. И это несмотря на то, что такой свободный день у меня раз в три месяца.
А обратное чувство не знакомо: мол, всех дел не переделаешь, всех денег не заработаешь, надо о себе подумать?
Да, но все же есть ощущение, что я могла бы сделать все лучше. Я все время придираюсь к себе и понимаю, что, если хочу стать профессионалом, работать нужно в разы больше. Но ведь любая бизнес-леди жертвует личным ради достижений в работе. Надеюсь, что в будущем смогу совмещать и любимое дело, и семью.
У тебя есть жизненный план – когда выходить замуж, когда рожать детей?
Приблизительный. Создать семью мне, конечно, хотелось бы. Но прежде всего нужно, чтобы появился подходящий молодой человек, который будет понимать и уважать мои интересы, смотреть на мир моими глазами, не поставит перед выбором – он или сцена… Тогда, наверное, я и захочу стать мамой.
Вот ты говорила о самокритичности. А внешностью своей довольна?
Раньше я боялась выйти из дома без косметики, непричесанной или плохо одетой. Но при этом могла так углубиться в работу, что становилось неважно, как я выгляжу. Было время, когда я смотрела на мир как на место, где ценится только форма. Мне было сложно принять, что я не подхожу под идеал 90/60/90. Сейчас все изменилось.
Как полагаешь, тебе сложно понравиться мужчине?
Ну я в себе уверена. Но не настолько, чтобы сейчас же обольстить любого молодого человека в этом кафе. Для меня это момент игры, я, как любая женщина, жду взаимного интереса.
Говорят, что родинка над верхней губой – признак аристократизма и утонченности. Что бы ты, как ее обладательница, могла сказать на этот счет?
Я бы сказала, что мне очень приятно чувствовать и воспринимать себя как человека благородного, потому что в принципе так оно и есть. Но я очень хочу, чтобы люди лучше понимали и другие стороны моего характера. Меня часто воспринимают как девушку белую и пушистую, а значит, ее легко можно обидеть – и она не среагирует.
А ты среагируешь? Тайский бокс все-таки…
(Смеется. ) Опускаться до этого я не хочу, но если на меня нападут, то, конечно, дам сдачи. Это очень опасно – недооценивать врага. И мне нравится, когда люди удивляются, обнаружив во мне неизвестные им доселе качества. Я человек спокойный и стараюсь ни с кем не конфликтовать. Но если палку перегнуть, то я – Лев по знаку зодиака – могу и порвать, как Тузик грелку.
Беседовал Андрей Захарьев