Сехун поглубже вдохнул и, напоследок посмотрев на свое отражение в зеркале, выдохнул.

С гладкой поверхности на него смотрел совсем не тот, кем он был каких-то полчаса назад. Макияж чудеса творил. Подведенные черными тенями глаза ярко пылали и завлекали. Да и от природы каряя радужка с линзой холодного голубого цвета стала ярче и загадочней. Тонкие линии бровей, выделенные карандашом, стали еще заметней, а пухлые губы, с нанесенным на них блеском, манили и привлекали внимание. Сехуну было страшно даже коснуться своего лица, чтобы ненароком не стереть эту красоту
. Но больше всего парня привлекали красивые украшения, цвета золота, на лице, над бровями, на переносице, скулах и остром подбородке. Образ в целом казался завлекающим, странным и оттого манящим.
- сехун, вас ждут, - тихо позвала девушка и тут же скрылась за большой шторой.
Сехун кивнул сам себе и последовал за ней. Зайдя в большой зал слепящего белого цвета, он невольно зажмурился и отвел глаза, но тут же зацепился взглядом за высокую фигуру, одетую во все черное и слишком сильно выделяющуюся на этом фоне. Фотограф стоял к нему спиной, чуть сгорбившись, и что-то тыкал в большом фотоаппарате.
- он здесь, сэр, - мягко отозвалась девушка.
- пусть проходит вперед, а ты, лиса, можешь идти.
Девушка поклонилась фотографу и тихо выпорхнула из зала, оставляя сехуна в одиночестве. Заметив, что фотограф ничего не собирается ему говорить, он осторожно сделал шаг и следом быстро прошел в центр съемочной площадки, как ему показалось. Хотя все было одинаковым, белоснежным, сехун не знал, куда ткнуться. Бросив быстрый взгляд на фотографа, парень принялся внимательно его осматривать. Пак чанёль - так звали фотографа, в модельном бизнесе о нем слагали чуть ли легенды, получить у него фотосессию мечтали не только новички, но и бывалые акулы модельного бизнеса. Каково же было удивление сехуна, когда именно ему, только-только подписавшему контракт с агентством, выпал шанс получить фотосессию у пак чанёля.
- раздевайся, - вырвал из мыслей хриплый голос, и сехун вернул взгляд на фотографа.
Тот стоял в двух метрах от него, аккуратно, даже бережно держа камеру в руках и оценивающе смотря на сехуна. Почувствовав, как быстро колотится сердце, сехун беспрекословно подцепил пояс атласного халата нежного цвета чайной розы и, развязав его, скинул халат на пол, оставаясь только в нижнем белье. Ткань бесшумно упала на пол, словно бы клякса на белоснежный лист.
- какие-то проблемы? - строго произнес чанёль, заметивший вдруг четко проступившее волнение модели.
- Н - нет, - сбившимся голосом почти прошептал сехун. Его грудь тяжело вздымалась, а кожа начала покрываться колючими мурашками.
- полностью, - подтолкнул фотограф и бесстрастно выгнул бровь, смотря на модель.
У сехуна перехватило дыхание, но, кивнув, он стянул с себя остатки одежды и внимательно посмотрел на фотографа.
Чанёль вновь изучающе принялся осматривать его, обходя по кругу и цепляясь взглядом за каждый плавный изгиб юного тела. Сехун покорно стоял на месте, чувствуя, как этот липкий взгляд блуждает по его обнаженному телу.
Потом фотограф ухмыльнулся и скрылся за дверью, которую сехун раньше не замечал. Его отсутствие не продлилось дольше пары секунд, вернулся он с большим белым ведерком в руках. Поставив его рядом с моделью, чанёль снял с шеи фотоаппарат и убрал его на единственную мебель, не считая ламп для освещения, - стул. Фотограф наклонился и убрал крышку с ведерка. Внутри переливалась яркая золотая краска, она блестела и казалась настоящим расплавленным золотом. Сехун завороженно смотрел за тем, как чанёль закатывает рукава черной водолазки до локтей, а потом резко окунает руку в краску.
Выпрямившись, фотограф неожиданно коснулся измазанной рукой груди сехуна и принялся размазывать по бледной, будто молоко, коже золотую краску. Она была холодной, а руки чанёля слишком уверенно скользили по телу модели. Сехун внимательно следил за лицом фотографа, но оно все равно было до ужаса спокойным, а его действия безразлично пустыми - отработанными. Потом чанёль перешел на плечи и принялся с особым усердием размазывать краску по коже, маскируя за ней каждый миллиметр тела модели. Ключицы и яремная впадина, с хладнокровным безразличием задрав голову модели вверх, фотограф растирал краску по его шее, задевая адамово яблоко.
Когда все тело модели оказалось в краске, фотограф с довольной улыбкой обтер руки о собственную кофту и взял измазанными пальцами фотоаппарат, отходя на несколько шагов назад и пинком убирая от модели опустевшее ведро из-под краски.
Вновь оценивающе скользнув по телу сехуна, чанёль ухмыльнулся и поднес камеру к глазам.
- если снимки окажутся хороши, то я опубликую их в журнале, - проговорил фотограф и, выглянув из-за камеры, улыбнулся. - сехун. И почему-то в голове скользнула мысль, что имена моделей пак чанёль обычно никогда не запоминает.